Из вопоминаний сына Арона Шнеера:

Папа начал работать в 13 лет в колхозе Бутурлинского района Горьковской области, куда его и родителей привели дороги бегства из Латвии. Папа выучил русский язык в колхозе. Выучил со всеми блестящими сочными особенностями русского языка, которые, судя по всему, очень пригодились ему в будущей жизни. Эти обороты он порой употреблял в особенных ситуациях не стесняясь. Там же в колхозе он вступил в комсомол. В 14 лет был мастером спичечного цеха. Под его началом было около двух десятков таких же детей, как и он. Спички для фронта! Значит было в нем, в пареньке из Латвии, что-то лидерское и тогда. В 16 лет в декабре 1944 г. с родителями вернулся в родной город Лудза, в Латвию. Родных нет, все убиты … Папа вступил в истребительный батальон, сражался с местными бандгрупами - «лесными братьями» в Латвии. Он рассказывал мне, что вовсе не идеология вела его, а желание мести, за родных, за погибшего брата. Он ненавидел немцев и всех тех , кто им помогал. В 1946 г. папу направили в училище МВД в Риге, которое окончил в 1948 г. Младший лейтенант, работал оперуполномоченным по Звиргзденской волости и в отделе борьбы с бандитизмом.

Я жил в доме, дверь которого была расстреляна автоматной очередью. Пришли убивать папу. Он выскочил, как рассказывала мама, с пистолетом в руке в окно, но стрелявшие успели бежать. Некоторые горожане говорили родителям папы, и маме: «Уймите Вашего сына, мужа, а то убьют. А мама тоже всю войну прошла в госпитале и не словах знала, что такое война.
Перед отъездом в одну из очередных командировок, длительную, на месяц, на этот раз в Литву, а что такое Литва в 1948 г., я думаю, многие догадываются, папа написал 30 писем-открыток. Он проставил даты на каждом письме, собираясь отправлять их день за днем, чтобы дома не волновались. Но, торопясь, бросил в почтовый ящик все… Что творилось дома, сами понимаете. А обратного адреса нет…
В детстве, в выходной день, я любил забираться в кровать к папе и всегда просил рассказать, нет не сказки. «Расскажи про бандитов», – говорил я. Помню его гимнастерку, китель, погоны, портупею, кожаный ремень, кобуры – одна брезентовая от нагана, другая кожаная от «ТТ». Его уже выставили из органов. Настало время борьбы с космополитами. Однако местные сотрудники остались его друзьями и знали, что всегда могут положиться на него. Поэтому автомат еще года до 54 был дома. Автомат потом, конечно, пришлось сдать, но диск остался. Я помню этот рожковый диск от ППШ с патронами. Мне- то было всего лет шесть – семь, а папа учил меня выдавливать патроны и вновь вставлять в диск. У меня силенок не хватало нажать на упругую пружину. Однако с помощью папы, который нажимал своим пальцем на мой палец и одновременно чуть-чуть сдвигал его вперед, патрон точно садился на свое место. Это уже потом я играючи заряжал этими патронами автоматный диск. В лет 13- 14 пап показал мне пистолет. Не «ТТ». В кобуре. Я помню на ней какие-то слова на немецком, выдавленные наискосок. Это был аккуратный небольшой немецкий браунинг, в обойме которого был всего лишь один патрон. Браунинг папа отобрал после боя у одного из «лесных братьев», да так и не оформил, как полагалось, сдачу трофея. Папа научил меня собирать и разбирать пистолет, а вот пострелять из него так и не пришлось, патронов к нему, кроме одного, не было. Трудно поверить, но этот пистолет я отдал на перроне рижского вокзала 27 июня 1990 года перед самым отходом поезда «Рига-Москва», увозящего нашу семью в Москву, а оттуда … путь пролег в Иерусалим. Пистолет папа поручил выкинуть, я сказал ему, что сделал это. На самом деле, я хотел сделать, и сделал замечательный подарок одному из своих друзей.
Папа всегда с теплом рассказывал о своих друзьях-товарищах по батальону и училищу. О некоторых из них я расскажу в своих записях. Уже в Израиле, после страшных терактов, после ракетных обстрелов с территории Газы, папа говорил: «Наш бы батальон на одну неделю в Газу… Мы бы навели порядок…».
Папа продолжал работать до 84 лет. Он не чурался любой работы, В Иерусалиме, папа, инженер-строитель - работал сантехником, мыл посуду в одной из иешив, а потом до 83 лет работал охранником в театре, магазине, банке…